Стиль отношений. От него во многом зависит взаимопонимание взрослого и маленького, готовность к активному послушанию, расположение к воспитателю. Нет такого воспитателя, который бы не стремился вызвать у детей уважение к себе. Но право на уважение приходится завоевывать. Ведь заставить уважать себя так же невозможно, как заставить любить или не любить. Дети составляют о взрослых собственное мнение, дают оценки их поступкам. И напрасно ждать от ребенка, что на несправедливость, сухость в обращении с ним он ответит расположением, привязанностью, доверием —
всем тем, без чего воспитание становится делом трудным.
Н. К. Крупская постоянно напоминала о том, что воспитатель должен уметь «влезть в шкурку ребенка», проникнуться его замыслами и интересами, быть близким ему по духу и эмоциональной отзывчивости. Развивая эту же мысль, В. А. Сухомлин-ский говорил: «Имея доступ в сказочный дворец, имя которому — Детство, я всегда считал необходимым стать в какой-то мере ребенком. Только при этом условии дети не будут смотреть на вас как на человека, случайно проникшего за ворота их сказочного мира, как на сторожа, охраняющего этот мир, сторожа, которому безразлично, что делается внутри этого мира».
Почему дети одному педагогу подчиняются с первого слова, а иного даже после окрика не слышат? Оказывается, дело здесь не в детях, а в установившихся отношениях.
Кто из воспитателей не знает, что от того, как дано указание, зависит реакция ребенка? Добиваясь от детей выполнения своего требования, воспитатель должен владеть всеми оттенками интонации. Антон Семенович Макаренко придавал этому огромное значение. Он говорил, что почувствовал себя настоящим педагогом лишь тогда, когда научился произносить коротенькую фразу «Иди сюда» с 15—20 различными оттенками.
Настоящий педагог всегда предвидит, когда и как разговаривать с воспитанниками. Если он обращается ко всей группе детей, то вполне допустим официальный тон, мобилизующий, не допускающий возражений. По отношению же к одному из воспитанников это не всегда уместно: обращение один на один требует большей доверительности и может иметь, массу оттенков — указания, вопроса, просьбы, замечания, шутки, мягкой иронии, добродушного подтрунивания… Важно ведь не принудить, а вызвать у ребенка внутреннее согласие с указанием взрослого.
Общение «воспитатель — воспитанник» осуществляется всегда на более близких дистанциях, чем со всеми детьми сразу. Близкий контакт с ребенком возможен при условии глубокого понимания его состояния в данную минуту, побудительных мотивов его действий, анализа конкретного случая. Например, не в меру расшалившегося ребенка лучше остановит твердый, требовательный тон; раскапризничавшегося — спокойный; загрустившего отвлечет теплый, проникновенный…
Лишь в крайних случаях допустимо повысить голос, тогда это воспринимается как нечто из ряда вон выходящее. Если повышенный тон стал системой, то дети перестают обращать на него внимание. Хороший воспитатель почти никогда не повышает голоса, а дети слушаются его. Воспитателя, который часто покрикивает, дети будто и не слышат.
Надо помнить: чем меньше замечаний, тем значительнее вес слова. Руководить детским поведением, совершенно не прибегая к замечаниям, невозможно. Но само по себе замечание не выглядит обидным, если оно сделано спокойным тоном. Ведь слово может прозвучать для воспитанника по-разному — в доброжелательной форме, рождающей в нем чувство стыда за оплошность, или в обидной, задевающей его самолюбие, наедине или при всех, спокойно и требовательно или резко и крикливо. Отсюда и соответствующая реакция: в одном случае замечание затрагивает струны совести, в другом вызывает протест. Даже порицание не обидит ребенка, если оно звучит доброжелательно и если им не злоупотребляют, а применяют наряду с другими формами воздействий. И главное, если оно не попирает в ребенке человеческого достоинства.
В. А, Сухомлинский говорил: «…опытный воспитатель никогда не допускает уничтожающей оценки. В умном порицании всегда есть оттенок удивления: «Я никогда не ожидал от тебя такого поступка, я считал и продолжаю считать тебя лучше, чем ты сам заявляешь о себе своим поступком». Эти слова не произносятся, но обязательно «читаются между строк» — в этом как раз и заключается искусство порицания… Искусство порицания состоит в мудром сочетании строгости и доброты…».
