Психологи о детях 
Воспитание современного европейского ребенка и сложнее, и проще того, которое было в древности и сохранилось в архаичных культурах.
Его сложность — в большей организованности, осознанности. Лаборатории, институты, целые отрасли науки специально занимаются разработкой проблем воспитания. Их цель не столько воспитывать (это задача практической педагогики), сколько понять, как надо это делать.
Архаичный человек не думает специально о воспитании; формирование личности ребенка не выступает перед ним как самостоятельная проблема. Он просто живет, и воспитание для него — часть жизни, так же как труд и отдых. Как и вся жизнь, оно подчинено традициям, является их частью. А традиции не исследуют, не придумывают. Им подчиняются. В этом — простота архаичного воспитания.
Но в этом же его сложность. Для нас объект воспитания — потребности ребенка и мотивы его поведения — то же, что для скульптора камень. Мы уверены: стоит нам узнать, где и сколько надо отсечь, и успех обеспечен. Личность, как и любое явление природы, есть продукт строгих закономерностей, звено в бесконечной цепи причин и следствий. В этой спокойной уверенности — сила и простота европейского воспитания.
Не то для архаичного человека. Тут объект воспитания не личность, а душа. Когда архаичный человек вкладывает в руку новорожденного копье или совершает ритуал обрезания, он тоже «управляет» и «формирует», но по-своему, употребляя средства «магического воздействия». Правда, иногда достигает и того, что мы называем формированием личности. Но это побочный результат, а не цель архаичного воспитания.
Современная педагогика многих стран, в том числе и нашей,— на перепутье. Ее цель — гармоничный, всесторонне развитый человек, творческий, раскованный и свободный. Но что такое свобода и что такое гармония? Свободен ли человек, действия которого ограничены нравственным законом? Известно, что многие из титанов эпохи Возрождения, будучи гармонично развитыми, пребывали вместе с тем не в ладах с моралью и законом. А как оценить то, что происходит сейчас среди неформальных молодежных объединений? Что это — поиск нового идеала или полное отсутствие такового? Провал традиционной педагогики или ее «точка роста»?
Решение данных задач возможно лишь на научной основе. Оно требует глубокой и всесторонней разработки конкретных форм и методов воспитания, объединения усилий таких наук, как психология, педагогика, этика, антропология, и др. Немаловажное место в разработке этих задач принадлежит и истории воспитания; она не только может подсказать ученым правильные пути и предостеречь от ошибок, но и придаст их работе глубокий смысл исторического деяния.
«Мне частенько приходилось видеть комичную сцену,— писал известный русский путешественник Миклухо-Маклай о папуасах Новой Гвинеи,— как маленький мальчуган лет четырех пресерьезно разводил огонь, носил дрова, мыл посуду, помогал отцу чистить плоды, а потом вдруг вскакивал, бежал к матери, сидевшей на корточках за какой-нибудь работой, схватывал ее грудь и, несмотря на сопротивление, принимался сосать».
Раннее вовлечение малышей в трудовую жизнь взрослых — характерная черта архаичных культур. У ацтеков малыш начинал активно помогать старшим с 3—5 лет. У современных мексиканских индейцев 4—5-летняя девочка обязана носить воду, собирать посуду после еды, следить за огнем в очаге. Мальчик того же возраста ухаживает за животными, собирает фураж, работает на поле вместе с отцом. На Аляске 2-летние малыши носят в дом маленькие кувшины с водой, а 3-летний ребенок, если возникает необходимость, работает острым ножом или топором. На Соломоновых островах (Тихий океан) 5-летние девочки трудятся большую часть дня: помогают матери готовить еду, носить воду и дрова, ловить рыбу на рифах, обрабатывать ямс и таро, плести маты из пальмовых листьев. Мальчики собирают плоды хлебного дерева, кокосовые орехи, бананы, плетут сети, рыбачат. У австралийских аборигенов в 4 г. мальчик получает от родителей детское копье, бумеранг, копьеметалку и охотится на мелких зверей и птиц; девочка собирает корнеплоды, убирает хижину, готовит еду. То же мы видим у народов Новой Гвинеи, Африки и Азии.
Но основная, самая главная обязанность детей 3—7 лет в архаичных культурах — уход за малышами. Это и понятно: ведь тут нет ни ясель, ни детских садов, а дети в семье следуют один за другим. Выход один: организовать ясли на дому, а няней и воспитателем поставить старшего ребенка. Так и поступают родители. На островах Самоа (Полинезия) сразу после отлучения ребенка от груди мать передает его на попечение старшего брата или сестры. Теперь за поведение малыша целиком отвечает ребенок-няня. Отвечает в буквальном смысле: ведь если малыш провинится, наказывают не его, а «няню». Даже играя, старшие дети вынуждены таскать на спине своих подопечных. Такая же картина у жителей Филиппин и у других представителей архаичных культур.
Совсем по-иному обстоит дело в современных европейских культурах. Если дети и начинают работать, то значительно позже (в 9— 10-летнем возрасте), да и то это обычно бывает в сельской местности. В городах они фактически исключены из производительной деятельности взрослых. Да что там производство! Разве дадим мы в руки 3-летнему малышу топор, пилу или нож? А ведь потребность, желание помогать нам в работе у наших малышей ничуть не меньше, чем у маленьких австралийцев или экскимосов. Конечно, иногда и мы, уступая настойчивым просьбам ребенка, даем ему повозиться с посудой или пылесосом. Но разве это похоже на большой и серьезный труд, какой с ранних лет ложится на плечи детей в архаичных культурах?
Читайте также:
Просмотрено: 31 раз 29 декабря 2010
